…А вскоре вот сама пришла незваная война. На далекий фронтовой Запад увезли мужей, отцов, старших братьев. Осиротели семьи. Остались старики и женщины со своими детьми, горем и непростыми житейскими заботами. Для простого народа военные годы все были тяжелыми: недоедание, работали без отпусков, тяжелый физический труд уносил здоровье, люди преждевременно старились.
Особенно была тяжела первая военная зима. Как говорят в народе: беда не приходит одна Летом 1941 года в округе была высокая затяжная вода. Значит, бескормица.
После ее отката остались няша по колено, трава в два метра высотой, которая сразу полегла. Стебли крупные, жесткие не годились в корм, поэтому скашивали только верхушки. Практически кормов заготовили мало, отсюда сокращение поголовья скота. Животные, как и люди, недоедали, слабели, болели, отелы с осложнениями, обессиленные коровы не могли встать на ноги, приходилось на ремнях поднимать и подвешивать к балке. Ни хлеба, ни овса не было, чтобы подкормить. Выручал тал. Как только можно было пересекать Иртыш, потянулись саночники, срубали молодые прутики, укладывали на длинные санки и тащили в угор. Потом талины приносили в жилье, оттаивали, снимали кору и давали корове.
Красноармейским семьям немного помогало государство. Матери на несовершеннолетних детей получали мизерное денежное пособие, поселковый Совет один раз в зиму выделял пару лошадей, поближе отводили делянку для заготовки дров, чтобы снова их на санки — и домой, как снег выпадет. Это «поближе» было за старым окрисполкомом, на теперешней улице Чехова. На санках до дому, ох, как далеко и тяжело было тащить.
Продукты по норме сначала по заборным книжкам, а потом по карточкам, отдельно хлеб и отдельно другие, продукты. Создано было карточное бюро, которое занималось выдачей организациям карточек.
Условия были жесткие: получить продукты можно было в магазине, куда прикрепили. Хлеб вперед нельзя было получить ни на один день, если почему-либо не получил за текущее число, то паек пропадал. Если потерял карточку, то целая трагедия: ее не выдавали вновь. Промтовары простому люду вообще не давали ни разу за четыре года, поэтому что было, износилось до ремков. Такие товары, как спички, отпускали на вес, мыло наливали, жидкое, черное, о качестве и говорить нечего. Выпуск этой продукции был налажен на месте. Чуть-чуть продавали керосин не на лампу, конечно, а на маленький пузырек с крошечным фитилем, который больше коптил, чем светил. В поселке было много нищих, они ходили из дома в дом и просили подаяние. Существовала организация под названием «Красный Север», которая выполняла разные бытовые услуги: стирку белья, подшивку валенок, ремонт кожаной обуви, починку железной посуды. Работала пошивочная мастерская, которая выполняла разные заказы из материала заказчика.
Так жил и бедовал простой народ. А что касается наших руководителей и их приближенных, то они, деликатно сказано, не обижали себя. Закрытые магазины, а в них хлеб без нормы, бублики из муки высшего сорта, продукция с американского стола. Да Бог им судья, все равно дольше нас не прожили.
Как говорят, не бывает худа без добра. В годы войны в п.Ханты-Мансийск был переведен из Тобольска рыбтрест. Для него выстроили служебное помещение, на углу улиц Ленина и Дзержинского, а также жилые домики по ул. Лопарева. Тогда так и называли — трестовский поселок. Появился рыбтехникум. Значит, много новых людей, молодежи. Также был заметный приток эвакуированных разных национальностей: немцев с Поволжья, западных украинцев, молдаван, калмыков и особенно мне запомнились поляки. Кроме них, приехали к нам из военных городов: Москвы, Ленинграда, Новгорода и других. Это были учителя, врачи и люди других профессий. Из какого-то города сюда был перевезен профессиональный драматический театр, который прожил у нас до 1948 года. Всем прибывшим нашли немудреное жилье и работу.
В поселке стало людно, все это оживляло и освежало жизнь. При театре работала студия, где учили художественному чтению, кто-то пробовал себя в артистической деятельности. Был создан замечательный джаз, на мой взгляд, профессиональный. Музыканты играли в кинотеатре перед киносеансами, и все танцевали — зимой в одежде, а летом в легких платьях. Среди работников треста оказалась певица с хорошим голосом. В фойе было сделано небольшое возвышение, появлялась стройная, высокая певица в черном, длинном эстрадном платье, под аккомпанемент пианино развлекала нас романсами. Поэтому в кино шли пораньше, как на праздник, чтобы потанцевать или послушать солистку. Это было хорошей отдушиной и отвлекало на время от тяжелых военных событий.
Ханты-Мансийск
«Новости Югры», 22 августа 1995
Array
(
[ID] => 408
[IBLOCK_ID] => 2
[NAV_CACHED_DATA] =>
[NAME] => Городок во время войны
[IBLOCK_SECTION_ID] => 2
[IBLOCK] => Array
(
[ID] => 2
[~ID] => 2
[TIMESTAMP_X] => 22.11.2019 17:23:09
[~TIMESTAMP_X] => 22.11.2019 17:23:09
[IBLOCK_TYPE_ID] => lists
[~IBLOCK_TYPE_ID] => lists
[LID] => s1
[~LID] => s1
[CODE] => memory
[~CODE] => memory
[API_CODE] =>
[~API_CODE] =>
[NAME] => Книга памяти
[~NAME] => Книга памяти
[ACTIVE] => Y
[~ACTIVE] => Y
[SORT] => 500
[~SORT] => 500
[LIST_PAGE_URL] => /memory/
[~LIST_PAGE_URL] => /memory/
[DETAIL_PAGE_URL] => #SITE_DIR#/memory/#SECTION_CODE#/#ELEMENT_ID#/
[~DETAIL_PAGE_URL] => #SITE_DIR#/memory/#SECTION_CODE#/#ELEMENT_ID#/
[SECTION_PAGE_URL] => #SITE_DIR#/memory/#SECTION_CODE#/
[~SECTION_PAGE_URL] => #SITE_DIR#/memory/#SECTION_CODE#/
[CANONICAL_PAGE_URL] =>
[~CANONICAL_PAGE_URL] =>
[PICTURE] =>
[~PICTURE] =>
[DESCRIPTION] =>
[~DESCRIPTION] =>
[DESCRIPTION_TYPE] => text
[~DESCRIPTION_TYPE] => text
[RSS_TTL] => 24
[~RSS_TTL] => 24
[RSS_ACTIVE] => Y
[~RSS_ACTIVE] => Y
[RSS_FILE_ACTIVE] => N
[~RSS_FILE_ACTIVE] => N
[RSS_FILE_LIMIT] =>
[~RSS_FILE_LIMIT] =>
[RSS_FILE_DAYS] =>
[~RSS_FILE_DAYS] =>
[RSS_YANDEX_ACTIVE] => N
[~RSS_YANDEX_ACTIVE] => N
[XML_ID] =>
[~XML_ID] =>
[TMP_ID] => 42db3e234ccde1bd10ea6a4241e9ca29
[~TMP_ID] => 42db3e234ccde1bd10ea6a4241e9ca29
[INDEX_ELEMENT] => Y
[~INDEX_ELEMENT] => Y
[INDEX_SECTION] => Y
[~INDEX_SECTION] => Y
[WORKFLOW] => N
[~WORKFLOW] => N
[BIZPROC] => N
[~BIZPROC] => N
[SECTION_CHOOSER] => L
[~SECTION_CHOOSER] => L
[LIST_MODE] =>
[~LIST_MODE] =>
[RIGHTS_MODE] => S
[~RIGHTS_MODE] => S
[SECTION_PROPERTY] => N
[~SECTION_PROPERTY] => N
[PROPERTY_INDEX] => N
[~PROPERTY_INDEX] => N
[VERSION] => 1
[~VERSION] => 1
[LAST_CONV_ELEMENT] => 0
[~LAST_CONV_ELEMENT] => 0
[SOCNET_GROUP_ID] =>
[~SOCNET_GROUP_ID] =>
[EDIT_FILE_BEFORE] =>
[~EDIT_FILE_BEFORE] =>
[EDIT_FILE_AFTER] =>
[~EDIT_FILE_AFTER] =>
[SECTIONS_NAME] => Разделы
[~SECTIONS_NAME] => Разделы
[SECTION_NAME] => Раздел
[~SECTION_NAME] => Раздел
[ELEMENTS_NAME] => Публикации
[~ELEMENTS_NAME] => Публикации
[ELEMENT_NAME] => Публикация
[~ELEMENT_NAME] => Публикация
[REST_ON] => N
[~REST_ON] => N
[EXTERNAL_ID] =>
[~EXTERNAL_ID] =>
[LANG_DIR] => /
[~LANG_DIR] => /
[SERVER_NAME] => master.memory.uwdev.ru
[~SERVER_NAME] => master.memory.uwdev.ru
)
[LIST_PAGE_URL] => /memory/
[~LIST_PAGE_URL] => /memory/
[SECTION_URL] => /memory/khanty-mansiysk-front/
[SECTION] => Array
(
[PATH] => Array
(
[0] => Array
(
[ID] => 2
[~ID] => 2
[CODE] => khanty-mansiysk-front
[~CODE] => khanty-mansiysk-front
[XML_ID] =>
[~XML_ID] =>
[EXTERNAL_ID] =>
[~EXTERNAL_ID] =>
[IBLOCK_ID] => 2
[~IBLOCK_ID] => 2
[IBLOCK_SECTION_ID] =>
[~IBLOCK_SECTION_ID] =>
[SORT] => 20
[~SORT] => 20
[NAME] => Ханты-Мансийск фронту
[~NAME] => Ханты-Мансийск фронту
[ACTIVE] => Y
[~ACTIVE] => Y
[DEPTH_LEVEL] => 1
[~DEPTH_LEVEL] => 1
[SECTION_PAGE_URL] => /memory/khanty-mansiysk-front/
[~SECTION_PAGE_URL] => /memory/khanty-mansiysk-front/
[IBLOCK_TYPE_ID] => lists
[~IBLOCK_TYPE_ID] => lists
[IBLOCK_CODE] => memory
[~IBLOCK_CODE] => memory
[IBLOCK_EXTERNAL_ID] =>
[~IBLOCK_EXTERNAL_ID] =>
[GLOBAL_ACTIVE] => Y
[~GLOBAL_ACTIVE] => Y
[IPROPERTY_VALUES] => Array
(
)
)
)
)
[IPROPERTY_VALUES] => Array
(
)
[TIMESTAMP_X] => 25.04.2025 12:28:08
[META_TAGS] => Array
(
[TITLE] => Городок во время войны
[ELEMENT_CHAIN] => Городок во время войны
[BROWSER_TITLE] =>
[KEYWORDS] =>
[DESCRIPTION] =>
)
[DETAIL_TEXT] =>
А. Оленева
…А вскоре вот сама пришла незваная война. На далекий фронтовой Запад увезли мужей, отцов, старших братьев. Осиротели семьи. Остались старики и женщины со своими детьми, горем и непростыми житейскими заботами. Для простого народа военные годы все были тяжелыми: недоедание, работали без отпусков, тяжелый физический труд уносил здоровье, люди преждевременно старились.
Особенно была тяжела первая военная зима. Как говорят в народе: беда не приходит одна Летом 1941 года в округе была высокая затяжная вода. Значит, бескормица.
После ее отката остались няша по колено, трава в два метра высотой, которая сразу полегла. Стебли крупные, жесткие не годились в корм, поэтому скашивали только верхушки. Практически кормов заготовили мало, отсюда сокращение поголовья скота. Животные, как и люди, недоедали, слабели, болели, отелы с осложнениями, обессиленные коровы не могли встать на ноги, приходилось на ремнях поднимать и подвешивать к балке. Ни хлеба, ни овса не было, чтобы подкормить. Выручал тал. Как только можно было пересекать Иртыш, потянулись саночники, срубали молодые прутики, укладывали на длинные санки и тащили в угор. Потом талины приносили в жилье, оттаивали, снимали кору и давали корове.
Красноармейским семьям немного помогало государство. Матери на несовершеннолетних детей получали мизерное денежное пособие, поселковый Совет один раз в зиму выделял пару лошадей, поближе отводили делянку для заготовки дров, чтобы снова их на санки — и домой, как снег выпадет. Это «поближе» было за старым окрисполкомом, на теперешней улице Чехова. На санках до дому, ох, как далеко и тяжело было тащить.
Продукты по норме сначала по заборным книжкам, а потом по карточкам, отдельно хлеб и отдельно другие, продукты. Создано было карточное бюро, которое занималось выдачей организациям карточек.
Условия были жесткие: получить продукты можно было в магазине, куда прикрепили. Хлеб вперед нельзя было получить ни на один день, если почему-либо не получил за текущее число, то паек пропадал. Если потерял карточку, то целая трагедия: ее не выдавали вновь. Промтовары простому люду вообще не давали ни разу за четыре года, поэтому что было, износилось до ремков. Такие товары, как спички, отпускали на вес, мыло наливали, жидкое, черное, о качестве и говорить нечего. Выпуск этой продукции был налажен на месте. Чуть-чуть продавали керосин не на лампу, конечно, а на маленький пузырек с крошечным фитилем, который больше коптил, чем светил. В поселке было много нищих, они ходили из дома в дом и просили подаяние. Существовала организация под названием «Красный Север», которая выполняла разные бытовые услуги: стирку белья, подшивку валенок, ремонт кожаной обуви, починку железной посуды. Работала пошивочная мастерская, которая выполняла разные заказы из материала заказчика.
Так жил и бедовал простой народ. А что касается наших руководителей и их приближенных, то они, деликатно сказано, не обижали себя. Закрытые магазины, а в них хлеб без нормы, бублики из муки высшего сорта, продукция с американского стола. Да Бог им судья, все равно дольше нас не прожили.
Как говорят, не бывает худа без добра. В годы войны в п.Ханты-Мансийск был переведен из Тобольска рыбтрест. Для него выстроили служебное помещение, на углу улиц Ленина и Дзержинского, а также жилые домики по ул. Лопарева. Тогда так и называли — трестовский поселок. Появился рыбтехникум. Значит, много новых людей, молодежи. Также был заметный приток эвакуированных разных национальностей: немцев с Поволжья, западных украинцев, молдаван, калмыков и особенно мне запомнились поляки. Кроме них, приехали к нам из военных городов: Москвы, Ленинграда, Новгорода и других. Это были учителя, врачи и люди других профессий. Из какого-то города сюда был перевезен профессиональный драматический театр, который прожил у нас до 1948 года. Всем прибывшим нашли немудреное жилье и работу.
В поселке стало людно, все это оживляло и освежало жизнь. При театре работала студия, где учили художественному чтению, кто-то пробовал себя в артистической деятельности. Был создан замечательный джаз, на мой взгляд, профессиональный. Музыканты играли в кинотеатре перед киносеансами, и все танцевали — зимой в одежде, а летом в легких платьях. Среди работников треста оказалась певица с хорошим голосом. В фойе было сделано небольшое возвышение, появлялась стройная, высокая певица в черном, длинном эстрадном платье, под аккомпанемент пианино развлекала нас романсами. Поэтому в кино шли пораньше, как на праздник, чтобы потанцевать или послушать солистку. Это было хорошей отдушиной и отвлекало на время от тяжелых военных событий.
